 |
| |
| | Ах да, самое главное, Димочка был необрезанным! Обожаю такие члены, люблю губами (а если осторожно, то и зубами) зажимать этот "хоботок" и оттягивать его, и залезать языком под крайнюю плоть и облизывать головку. Мммм! Всё это я и стал проделывать с болтом своего брата, он стонал и выгибал спину от удовольствия. Когда я наделся на его стояк ртом, а потом и глоткой до самых яиц, восторгу его не было предела. Постепенно ускоряя темп, я продолжил делать Димке минет, не забывая о его похожих на два персика яичках и поглаживая их. Стоны моего братика усилились, из чего я заключил, что приближается мой самый любимый момент - оргазм. Только я вытащил его член из своей глотки, чтобы распробовать его сперму, как Дима стал кончать и просто затопил мой рот своими соками. Кое-как я всё-таки справился с потоком его семени, проглотил всё, не проронив ни капли и стал высасывать остатки из его члена. На вкус она оказалась сладковатой с чуточку терпким привкусом. Закончив с пенисом, я стал целовать брата взасос губами, перепачканными в его собственной сперме. Сначала Димка засопротивлялся (что ж поделать, он до этого дня считал, что это всё неприлично и грязно) , но потом, распробовав, присосался к моим губам как пиявка. | | |
| |
|
| |
| | Вослед ей провалился в звездную бездну и я. В этом, видимо долгом, забытьи я не сразу ощутил: меня осторожно гладят по инстинктивно "вздыбленному" по утрам бойцу. Приоткрыл глаза, за что удостоился благодарного поцелуя. Она была в штанишках, что предотвращало последующее "вторжение". Или заманивало необходимостью преодолеть лукаво воздвигнутые преграды во имя награды? . Но без верхней пижамки - значит уже увидела действительно непостижимое "возрождение" , Я решил "отдаться" воле хозяйки. "Давай - снова?" полная юного азарта попросила она. Было совершенно очевидно, что она переполнилась гимном жизни, Еще минута и захлопает в детском восторге в ладоши! ... "Только- окунусь, и покормлю. Слышь- просит". "И в океане нашла подопечных" усмехнулся я внутри себя, отчетливо расслышав голодное мявканье... | | |
| |
|
| |
| | Вспыхнув от стыда ещё пуще прежнего, ощущая, будто будет гореть в аду, но в то же время понимая, что пути обратно нет, Катя передвинула руку вверх по джинсовой ткани. Доведя ладонь до развилки и не будучи вполне уверенной в том, что следует делать дальше, прижала её плотно через ткань к уже напрягшейся плоти. Провела ладонью по кругу в районе металлической молнии, ещё и ещё, от волнения забыв дышать, чувствуя себя шлюхой и одновременно чувствуя, как с каждым виражом уподобляется стали плоть под её пальцами и под синей материей брюк. | | |
| |
|
| |
| | Диме нечего было сказать, он просто стиснул зубы и закрыл глаза. Вскоре он почувствовал, как между его ягодиц входит смазанный чем-то прохладным, наконечник и в него начала вливаться вода. Его распирало изнутри, он попытался встать, но был остановлен жесткой рукой. Едва дотерпев до конца экзекуции он вскочил и кинулся к унитазу. Экономка совершенно бесстрастно стояла рядом и наблюдала за ним не обращая ни на что внимания. | | |
| |
|
Рассказ №976
Название:
Автор:
Категории:
Dата опубликования: Четверг, 09/05/2002
Прочитано раз: 32516 (за неделю: 5)
Рейтинг: 87% (за неделю: 0%)
Цитата: "...Под вечер я пригласил её к себе. Признаться, мне не терпелось возобновить наши интимные отношения. Однако Лили пребывала совершенно не в том настроении, поэтому я не отваживался приступить к эротической прелюдии. Беседа долго и беспредметно струилась в нескончаемом русле совместных ассоциаций. Сгустилась тьма, но мы не зажигали свет. Меня всё настойчивей манил светлый ситцевый сарафан с застёжкой-"молнией" сзади. И когда рука, не внемля голосу рассудка, уже тянулась к завлекательному замочку,..."
Страницы: [ 1 ]
(фрагменты новеллы)
...Под вечер я пригласил её к себе. Признаться, мне не терпелось возобновить наши интимные отношения. Однако Лили пребывала совершенно не в том настроении, поэтому я не отваживался приступить к эротической прелюдии. Беседа долго и беспредметно струилась в нескончаемом русле совместных ассоциаций. Сгустилась тьма, но мы не зажигали свет. Меня всё настойчивей манил светлый ситцевый сарафан с застёжкой-"молнией" сзади. И когда рука, не внемля голосу рассудка, уже тянулась к завлекательному замочку, Лили предложила совершить прогулку. Ну что ж, подумал я, это лучше, чем сидеть в тёмной комнате на одной кровати и томиться от бездействия.
Воздух был до того тёплым, что мы не стали одеваться дополнительно, а пошли в чём есть. Сначала побродили по неизменному Любовному Пути, потом решили обойти студгородок по периметру. Лили хотелось каких-то новых впечатлений, а может, острых ощущений, и она потянула меня на кладбище, почти примыкавшее к студгородку с севера. Я раньше хаживал по ночному погосту для закалки нервов, а вот ей, призналась она, прогуливаться там в тёмное время суток не доводилось. Мы взялись за руки и медленно двинулись на встречу с потусторонним миром.
Путь к кладбищу сказочно озарялся луной. Она выпукло круглилась на эфемерном балдахине ночи, украшенном чистослёзными бриллиантами звёзд. Луна имела цвет латуни, отполированной окисью хрома до неправдоподобного блеска. Задумчивая дымка порой притушёвывала её откровенную яркость, и тогда лунное сияние приобретало зеленоватый оттенок. Невидимые сверчки сплетали в загустевшем воздухе паутинки стрекочущих трелей. Наши настороженные шаги, стелясь по упругому шёлку травы, на время заставляли насекомых смолкать, но затем они снова принимались за своё однообразное музицирование. Одуряюще ароматила сирень, томимая жаждой оплодотворения тяжёлых гроздевых соцветий.
Мы миновали прогнившую деревянную ограду и вступили в царство теней. В мистическом лунном свете испуганно трепетала молодая осинка, исподние стороны листьев мелко пыхали серебром. Грациозные ветки берёз, впаянные в иссиня-чёрный небосвод, изгибались в скорбном молчании.
Зачарованно двигались мы от старинного креста с истлевшим траурным венком к четырёхгранной усечённой пирамидке, увенчанной пятиконечной звездой, от мраморного надгробья, вросшего в бархат мха, к монументальному каменному изваянию. Глаза Лили ужасающе блестели, она льнула ко мне дрожащим телом, и её прерывистое дыхание щекотало моё ухо. А я всё больше отдалялся от созерцания застывшей призрачной красоты, сосредоточиваясь на обаянии живой плоти.
И свершилось кощунство под причудливым сплетением ветвей. Я невольно коснулся "молнии" у Лили на спине, и рука сама раздвоила до пояса её сарафан. Лилия вскрикнула, но не могла противостоять натиску бурных ласк. Тогда она выскользнула из одёжи и с истерическим смехом побежала прочь. Бросив сарафан на могильный холмик, я рванулся следом. Это было краткое и ослепительное неистовство. Безумство страсти. Полёт сквозь вечность.
Вскоре беглянка выдохлась и остановилась, облокотясь на чёрный покосившийся крест. Она была в одних белых трусиках и белых босоножках. Волновались в такт дыханию стойкие груди, рассветно выделяясь на загорелом теле, фосфорически мерцали, как у вурдалачки, глаза. Я прижал её, покорную, к стволу целомудренной берёзы и устранил последнюю помеху нашему слиянию. Лили охватила ногой мою поясницу и выгнулась в сладостной истоме, вымучив сквозь зубы звериный стон...
Потом мы, будто в бреду, искали по кладбищу сарафан, отгоняли листьями папоротника невесть откуда взявшихся комаров (или сначала мы их не ощущали?), я нарвал ей пышный букет белой сирени... Но всё это было не то -- по сравнению с мигом, навсегда растворившимся в звёздной круговерти мироздания...
Страницы: [ 1 ]
Читать также:»
»
»
»
|
