|
|
| | "Вроде все цело," - сказала она и взяла рукой мои яички. От этого писюн, наполовину опавший, опять стал быстро расти. "Ну да, все хорошо," - снова сказала она и взяла тремя пальчиками другой руки меня за встающий писюн. Несколько раз она его сжала и приотпустила. Писюн стал торчать тете Тане прямо в лицо. "Все обошлось," - сказала тетя Таня, поглаживая мне яички и продолжая сжимать пальчиками писюн. По всему моему телу прокатывались теплые волны. Я стоял перед тетей Таней не шевелясь, как солдат - руки по швам, только писюн в ее руках то приподнимался, то приопускался. | | |
|
|
|
| | Один за другим, хуи менялись в пизде Татьяны Петровны. Возбужденные мальчишки кончали быстро - и как только один член покидал щель классной руководительницы, его место тут же занимал другой. За каждым парнем, ебущим Татьяну Петровну стояла длинная цепочка ждущих своей очереди. Наконец, парням надоело ждать, и преподавательницу положили на стол, так, чтобы ее можно было ебать в рот и в пизду, при этом она дрочила еще двоим. Дело пошло быстрее - и через некоторое время, учительница начала издавать странные звуки забитым членом ртом. Антон, который уже слышал подобные звуки понял, что Татьяна Петровна кончает. | | |
|
|
|
| | Через пять дней месячные меня отпустили. Я возвращалась домой из магазина в счастливом предвкушении. Опять мы с Сашкой будем дома вдвоём, а мне к тому же ещё и было пора отлить. Вот сейчас я его и порадую! Он же хотел посмотреть. Подходя к дому, я глянула вверх. Сашка стоял у окна. Я помахала рукой, он мне радостно ответил. Ждёт, милый. Но, обогнув "ракушки" , я заметила, что у двери мыкались два неприятного вида типа. Я специально замедлила шаг, однако тут дверь распахнулась и глупая бабка со второго этажа, выходя, запустила их в подъезд. Я подумала немного подождать, пока они уедут, но уж больно мне хотелось к Сашке, да и в туалет тоже. | | |
|
|
|
| | Это было просто нечто, черное, кружевное белье, которое облегало её шикарную фигуру и грудь третьего размера, но любоваться этим видом мне было суждено лишь секунду, так как войдя в комнату, она сразу же нажала на выключатель, и свет был погашен. Я тут же возразив, попытался пойти ей на встречу, но она сильным толчком которого я не одидал, бросила меня на кровать и залезла сверху. Я же, уже забыв про свет, облапывал ее, целуясь и наслаждаясь происходящим. Мой член был в полной боевой готовности, она поглаживая его рукой сидела прямо на нем, что сводило меня с ума. Резким движением не прекращая меня целовать, она другой рукой отодвинула свои трусики и села киской на него. | | |
|
|
Рассказ №2260
Название:
Автор:
Категории:
Dата опубликования: Суббота, 14/05/2022
Прочитано раз: 18937 (за неделю: 0)
Рейтинг: 89% (за неделю: 0%)
Цитата: "Глаза чайного цвета и чайные розы в руках, вот и все что он запомнил о ней, девушке котрая была создана из дымного парижского воздуха, веселого смеха и молока с медом. Самолет уносил его из города любви, навстречу туманным невским долинам и балтийским холмам.
..."
Страницы: [ 1 ]
Она была в злоченом крепе, В ее глазах грустили степи, Когда она из церкви вышла И вздрогнула, я застонал, Но голоса ее не слышал Но имени ее незнал... И. Северянин Глаза чайного цвета и чайные розы в руках, вот и все что он запомнил о ней, девушке котрая была создана из дымного парижского воздуха, веселого смеха и молока с медом. Самолет уносил его из города любви, навстречу туманным невским долинам и балтийским холмам.
-- Этот пакет был оставлен для Вас на томожне - шелестяшим голосом пропел стюарт, протягивая ему что-то вроде большой папки обтянутой желтой бумагой. Он быстро разорвал обложку, и уведел ее...
Он вышел из отеля "Империал" и ушел в ночь. Париж. После посещения этого города остается сделать только одно, и наверно именно это застовляет всех кто бывал здесь, именно в последнюю ночь, уходить из гостинницы и по темным кривым улочкам, или залитыми светом проспектам, идти почти бежать, за чьим-то силуэтом во мгле. Он шел и старался ниочем не думать, когда мысли отступают, то ты очищаешся. Все происходящее перед глазами начинает напоминать кино, и чем дальше ты идешь, тем быстрее мелкают кадры и тем дольше хчется продолжать эту гонку. Но всегда есть финишь, какая-то маленькая деталь, возвращает тебя в реальность. Это, может быть, запах, блик света на стене или тихая мелодия, льющаяся из распахнутого окна, главное, что у каждого это что-то свое, то, что ему необходимо именно в этот момент. Его остановили ее глаза, глаза чайного цвета.
Монмартр всегда прекрасен, в любое время года и в любую погоду, эта улица всегда дает путнику пристанище и покой. Несмотря на многолюдность только здесь можно почюствоать себя понастоящему одиноким и вместе с тем счасливым. Художник в темно-синем берете, рисовал ее портет, рядом стояли его работы, не слишком талантливые, но ее, ее он рисовал, как гений. Наверно прекрастное нельзя искозить...
Они бродили по ночному городу и молчали, незная друг-друга, незная даже имен, и, пожалуй, это было бы лишним, ведь у мечты недолжно быть имени. Желтые фонари надменно смотрели им вслед, безучастно и слегка тоскливо.
Сидя в уютном кафе и медленно вдыхая сигаретный дым, такой густой, что сквозь него было так сложно видеть ее лицо, он думал, что именно таких женщин имел в виду Блок, когда писал о своей незнакомке. Тонкие черты лица, белая кожа и бархотный голос, и пронзительный взгляд. Бокал в токой руке играл зветами заката, отбрасывая блик на небольшие серебристые часы...
В номере отеля, на белых простынях лежа сама нежность, сладкий карамелный запах шелковистых волос - дурман, сковывающий разум и наполняющий тело странной тяжестью. Изгибы тела скрытые плотной тенью от прикрытой лампы. Губы косаются губ, шеи, медленно опускаются и обволакивают мраморную грудь с пунцовыми цветами лотоса, которые дарят жизнь и забвенье. Тяжелое дыхание, срывающееся на стон, а губы сколзят по животу, полукруг которго является последней преградой перед наступлением вечного блаженства. И вновь губы касаются губ...
Густые волосы прикрывают лицо, ее рука скользит по бедру, шея медленно движится верх и вниз.
Тело упруго, как у дикой кошки перед прыжком, в предвкушенние добычи, его стоны лишь усиливают желание наслодится страстью. Язык как змея обвивается вокруг своей жертвы и наносит последний укус...
Он выгибается и медленно опускается на кровать...
Лепестки чайных роз отрываются от цветов и падают на кружевную вязь салфетки. Движение в едином ритме, биенье двух сердец, танец наполненый чарующей музыкой любви. Невыпуская его рук она засыпает прижашись к нему своим хрупким телом. Ее дыханье умиротворяет, и застовляет забыть обо всем...
Утренний будилник - высстрел в висок. Пустота. Это был сон... И только чайные розы на столе, судьи и свидейтели, молчат и осыпаются. Цветы умирают.
Утренний город, ничего не оставляет от ночной сказки. Шум и суета наполняют все вокруг. Хочется закрыть глаза, и вернутся обратно, в прошлое, вот только в чье прошлое?
Самолет медленно оторвался от земли. Теперь он жалел, что так ничего неузнал о ней, и думал, пожалеет ли об этом она.
Глаза чайного цвета и чайные розы в руках, вот и все что он запомнил, о ней, девушке котрая была создана из дымного парижского воздуха, веселого смеха и молока с медом. Самолет уносил его из города любви, навстречу туманным невским долинам и балтийским холмам.
-- Этот пакет был оставлен для Вас на томожне - шелестяшим голосом пропел стюарт, протягивая ему что-то вроде большой папки обтянутой желтой бумагой. Он быстро разорвал обложку, и уведел ее глаза.
Они улыбалась ему. " Paris St.Mari avenue 34-12-2, Lia" было начертано ее рукой в нижнем левом углу картины.
Страницы: [ 1 ]
Читать также:»
»
»
»
|