 |
| |
| | Уже через минуту, стоя голой посреди бара, я допивала свое пиво. Оно освежало, текло по венам, наполняя мое тело прохладой и упокоением. Я была спокойна и совершенно не смущалась постороннего мужчины. Мы пересеклись с ним на минуту и уже больше никогда не увидимся. Сколько таких встреч происходит у людей ежедневно? А может, одна из этих встреч станет роковой, ошибочной. Или наоборот, она вознесет тебя на вершину твоей детской мечты. Мое тело наконец успокоилось. Я была в нирване, просто улыбалась себе и радовалась тому, что было, что сделала и что ощутила. | | |
| |
|
| |
| | Толик сильней потянул её за бёдра на себя, заставив встать её раком. Член Миши выскользнул из пизды и Толик выдернув член из её жопы сразу вошёл в пизду, сделав несколько толчков и стал кончать, вогнав член на всю длину. Закончив кончать, Толик вытащил член и отпустил её. Таня легка на бок, она была без сил, щёки горели, почему, Таня не могла понять, толи от пощёчин, толи от стыда. Дырочки её тоже горели и болели, особенно анальная. | | |
| |
|
| |
| | Валера опрокидывает меня спиной на кровать. Трахает в киску. Стараюсь, чтобы лица не было видно наблюдателю. Лежу промежностью на дверь. На записи будет отлично видно, как блестящий от моих слюней член Валеры бодро влетает в моё влагалище. Да и чёрт с вами со всеми! Закрываю глаза. Пытаюсь сосредоточиться на физических ощущениях. Становится приятно. Обхватываю ногами спину любовника. Забываю, что за нами наблюдают и снимают. Начинаю стонать. Громко. Валера набирает темп. Возбуждение нарастает. Вот, вот оно!! Со стоном кончаю. Пока я нахожусь в таком состоянии, этот гад пользуется ситуацией и быстро выдернув член из моей вагины, перетыкает его чуть ниже. Я расслаблена и мокрый член входит легко и быстро. Ну далась ему моя попка!! Анальщик хренов! Начинает дрючить меня в задницу. Вспоминаю про снимающего. Бросаю взгляд на дверь. Там он, родненький. Самое интересное разве ж он пропустит! | | |
| |
|
| |
| | Любовь это... когда чувствуешь себя одним целым с любимым человеком, когда волнуешься за каждый его поступок, когда ему плохо и в это же время еще хуже тебе, когда ты смотришь на него и понимаешь, что потеряв его теряется смысл в жизни, когда ты готов за него без колебаний отдать жизнь, когда тебе нравится все, в нем, плохое и хорошее, когда ты просыпаешься и чувствуешь биение его сердца, когда ты пытаешься каждый следующий его день сделать лучше предыдущего... | | |
| |
|
Рассказ №21870
Название:
Автор:
Категории: ,
Dата опубликования: Вторник, 17/09/2019
Прочитано раз: 6619 (за неделю: 10)
Рейтинг: 0% (за неделю: 0%)
Цитата: "В безликой комнате, где свет от неоновых вывесок меняет цветные слайды, я сниму с нее все, встану перед ней на колени и почувствую под своими губами ее теплые влажные губы, услышу ее стон, почувствую ее руки на своей голове. Через несколько минут она не может стоять, ее тело дрожит, мы падаем на кровать, где я продолжаю шептать ее клитору, как он прекрасен. Она почти кричит, она просит, она стонет: "Боже, боже, о господи!". Ни один священник ни в одной церкви не слышал более неистовые воззвания к богу, чем эти, по субботам, на окраине Бронкса. Я провожу пальцем по ее животу, сжимаю сосок, возвращаюсь к ее горячим бедрам, вхожу в нее одним пальцем, затем двумя, она кончает, я вижу ее глаза-как две огромные луны далекой вселенной. Мы лежим на липкой простыне, муха бьется в окно, вентилятор над головой мотает круги, не в силах поверить, что все закончилось. Она вертит сигарету в пальцах, как четки. Я прикуриваю ей, потом себе, чертыхаясь, что, как всегда, она не заметила, где выпала ее зажигалка...."
Страницы: [ 1 ]
Наш дом был неподалеку католического костела, и по субботам меня маленькую часто водила туда мама. Теперь я взрослая-к своим двадцати трем уже избавилась от парочки зависимостей, сьехала от родителей и приобрела достаточно цинизма, чтобы не страдать бессонницей. Но каждую субботу я иду на молитву-в липкую атмосферу того бара, где все началось. Я точно не знаю, что заставляет людей идти в церковь, к ее холодному спокойствию, к ее величественной отстраненности. Но я точно знаю, зачем мне этот насквозь протухший бар. Там я встречу ее-свою мадонну и своего пророка.
Я зайду, закажу стакан чего-нибудь безвкусного и буду ждать, вздрагивать от каждого скрипа двери, раздражаться от громкого смеха вокруг, курить, прятаться в дыму и своих белых длинных волосах. Она вваливается, как всегда смеясь, звякая ключами, оставляя за собой ворох предметов, падающих из сумки. И всегда в ней что-то нелепое, неподходящее, без чего невозможно дышать. Вот она подойдет, скажет глупость, чмокнет в губы, как любимую собачку дамы целуют в нос, уставится своими серыми глазами и, черт возьми, предательски дрогнет губа, потом вторая, и я уже улыбаюсь, разве что не смеюсь. Это все, вот это все длиться и длиться. Все кружится. Потом она берет меня за руку, мы расплачиваемся и едем в какую-нибудь конуру. Там происходит моя исповедь. Я говорю ей в ухо что-то, чтоб она смеялась, кажется, закончится ее смех и исчезнет все вокруг. Она целует меня в шею еще в машине так, что мои пальцы впиваются в сидение, а пульс мотает, как счетчик в такси.
В безликой комнате, где свет от неоновых вывесок меняет цветные слайды, я сниму с нее все, встану перед ней на колени и почувствую под своими губами ее теплые влажные губы, услышу ее стон, почувствую ее руки на своей голове. Через несколько минут она не может стоять, ее тело дрожит, мы падаем на кровать, где я продолжаю шептать ее клитору, как он прекрасен. Она почти кричит, она просит, она стонет: "Боже, боже, о господи!". Ни один священник ни в одной церкви не слышал более неистовые воззвания к богу, чем эти, по субботам, на окраине Бронкса. Я провожу пальцем по ее животу, сжимаю сосок, возвращаюсь к ее горячим бедрам, вхожу в нее одним пальцем, затем двумя, она кончает, я вижу ее глаза-как две огромные луны далекой вселенной. Мы лежим на липкой простыне, муха бьется в окно, вентилятор над головой мотает круги, не в силах поверить, что все закончилось. Она вертит сигарету в пальцах, как четки. Я прикуриваю ей, потом себе, чертыхаясь, что, как всегда, она не заметила, где выпала ее зажигалка.
Утро, как похмелье, открыло один глаз. Я уже иду по улице и кутаюсь в свой синий в клетку шарф, который, как она сказала, "больше подходит для семейного пикника, чем для твоей шеи". Аминь.
Страницы: [ 1 ]
Читать также:»
»
»
»
|
