 |
| |
| | После этого мы еще несколько раз менялись местами в течении часа. Не знаю откуда у нас взялось столь сил... Я обоим обкончал лица и волосы прямо как в кино, а на диване остались мокрые пятна от их писек. Потом мы еще выпили и легли спать. | | |
| |
|
| |
| | Она наклонись до ножек кресла тут ОН достал из карманов пиджака пару наручников (наручники специально для БДСМ с красным бархатом на внутренней поверхности колец) и пристегнул её к ножкам кресла. "Становись на колени. Так мне будет удобно тебя пороть. Что-ты стала забывать мою плётку. Я напомню тебе". Он замахнулся и фллогер обжёг её спину. Ей было одновременно и больно и одновременно это её возбуждало. Её соски набухли и поднялись, а между ног стало мокро. Сегодня он порол её сильнее и дольше обычного. Её спина и зад покрылись красными полосами от плётки. Наконец он закончил порку. "А теперь, расстегни ширинку, достань член и соси". Она достала его член начала ласкать его языком, нежно целовать, облизывать его, наконец она погрузила его себе в рот, обхватила член у основания и стала совершать сосательные движения. . ОН взял её голову и стал задавать ритм этих движений. Наконец ОН полузакрыл глаза откинулся на спинку кресла и вскоре ЕГО сперма заполнила её рот. До НЕГО она никогда не глотала сперму, она считала это гадким занятием и от спермы у неё был рвотный рефлекс. | | |
| |
|
| |
| | Но ведь так бывает: вдруг окажется в электричке или в автобусе-троллейбусе ватага парней - ты скользнешь по ним взглядом, и - ни на ком твой взгляд не задержится, никого из ватаги не выделит, и ты, равнодушно отворачиваясь, тут же забывая эти лица, снова продолжишь смотреть в окно; а бывает: взгляд зацепится за чьё-то лицо, и ты, о человеке совершенно ничего не зная, вдруг почувствуешь к нему живой, невольно возникающий интерес - неслышно дрогнет в груди никому не видимая струна, зазвенит томительная мелодия, слышимая лишь тебе одному, и ты, стараясь, чтоб взгляды твои были незаметны, начнешь бросать их на совершенно незнакомого парня, с чувством внезапно возникшей симпатии всматриваясь в мимику его лица, в его жесты, в его фигуру, и даже его одежда, самая обычная, банальная и непритязательная, покажется тебе заслуживающей внимания - ты, исподтишка рассматривая мимолётного попутчика, будешь по-прежнему казаться отрешенно погруженным в свои далёкие от окружающих тебя людей мысли-заботы, и только мелодия, внезапно возникшая, никем не слышимая, будет томительно бередить твою душу, живо напоминая о несбывающихся встречах - о том, что могло бы случиться-произойти, но никогда не случится, никогда не произойдёт, и ты, вслушиваясь в эту знакомую тебе мелодию о несовпадающих траекториях жизненных маршрутов, будешь просто смотреть, снова и снова бросая исподтишка свои мимолётно скользящие - внешне безразличные - взгляды; а через две-три-четыре остановки этот совершенно неизвестный тебе парень, на мгновение оказавшийся в поле твоего внимания, выйдет, и ты, ровным счетом ничего о нём не зная, не зная даже его имени, с чувством невольного сожаления о невозможности возможного проводишь его глазами... разве так не бывает, когда, ничего о человек не ведая, мы без всякого внешнего повода выделяем его - единственного - из всех окружающих, совершенно не зная, почему так происходит - почему мы выделяем именно его, а не кого-либо другого? . . Сержанты, стоявшие в коридоре, были еще совершенно одинаковы, совершенно неразличимы, но при взгляде на одного из них у Игоря в груди что-то невидимо дрогнуло - неслышно ёкнуло, рождая в душе едва различимую мелодию, упоительно-томительную, как танго, и вместе с тем сладко-тягучую, как золотисто-солнечный мёд, - Игорь, еще ничего не зная о сержанте, стоящем наискосок от него, вдруг услышал в своей душе ту самую мелодию, которую он слышал уже не однажды... но вслушиваться в эту мелодию было некогда: дверь, на которой была прикреплена табличка с надписью "канцелярия", в тот же миг открылась, и в коридоре появился капитан, который оказался командиром роты молодого пополнения; скользнув по прибывшим пацанам взглядом, он велел им построиться - и, называя сержантов по фамилиям, стал распределять вновь прибывших по отделениям; Игорь стоял последним, и так получилось, что, когда очередь дошла до него, он оказался один - капитан, глядя на Игоря, на секунду запнулся... "мне его, товарищ капитан", - проговорил один из сержантов, и Игорь, тревожно хлопнув ресницами, тут же метнул быстрый взглядом на сказавшего это, но капитан, отрицательно качнув глазами, тут же назвал чью-то фамилию, которую Игорь из-за волнения не расслышал, добавив при этом: "забирай ты его", - Игорь, снова дрогнув ресницами - не зная, кому из сержантов эта фамилия, прозвучавшая из уст капитана, принадлежит, беспокойно запрыгал взглядом по сержантским лицам, переводя беспомощный, вопросительно-ищущий взгляд с одного лица на другое, и здесь... здесь случилось то, чего Игорь, на секунду переставший слышать мелодию, не успел даже внятно пожелать: тот сержант, которого Игорь невольно выделил, глядя на него, на Игоря, чуть насмешливым взглядом сощуренных глаз, смешно постучал себя пальцем по груди, одновременно с этим ему, Игорю, говоря: "смотри сюда", - и Игорь, тут же снова услышавший своё сердце - снова услышавший мелодию своей души, совершенно непроизвольно улыбнулся, глядя сержанту в глаза... он, Игорь, улыбнулся невольно, улыбнулся, движимый своей вновь зазвучавшей мелодией, улыбнулся открыто и доверчиво, как улыбаются дети при виде взрослого, на которого можно абсолютно во всём положиться, но сержант, проигнорировав этот невольный, совершенно непреднамеренный порыв, на улыбку Игоря никак не отреагировал, - коротко бросив Игорю "следуй за мной", вслед за другими сержантами он повёл Игоря в глубину спального помещения, чтоб показать, где располагается отделение, в которое Игорь попал, и где будет на время прохождения курса молодого бойца его, Игоря, кровать и, соответственно, тумбочка... всё это произошло неделю назад, - через полчаса от пацанов, которые прибыли чуть раньше, Игорь узнал, что сержанта его отделения зовут Андреем... | | |
| |
|
| |
| | Алекс с Лайзой следуя их примеру, как ни в чем не бывало, сняли с себя всю одежду. Почему родители меня не предупредили? Одно дело купаться голышом у себя на бэкярде, а совсем другое на огромном пляже. Если с отцом мы переодевались вместе, когда ходили в бассейн, то мать я уже давно не видел голой. Она совершенно спокойно разделась, даже не думая стесняться. Мне ничего не оставалось, как тоже раздеться. Ощущения, конечно, необыкновенные. Мой перчик без всякого моего контроля сразу же вытянулся вдоль живота. Вот блин... Стало сильно стыдно. Но отец тихо шепнул на ухо, что это бывает. Это меня успокоило. Так я долго ходил по пляжу с "торчком", пока не привык. Он немного успокоился, когда мы стали купаться. Хотя потом опять встал: Купание, конечно, было классным. Родители бросали нас в воду, а потом катали на надувном матраце. За пару часов я настолько привык, что перестал задумываться о том, что совершенно голый. Мне сильно понравился сегодняшний выезд к морю. | | |
| |
|
Рассказ №14925
Название:
Автор:
Категории: ,
Dата опубликования: Пятница, 11/10/2013
Прочитано раз: 35360 (за неделю: 8)
Рейтинг: 82% (за неделю: 0%)
Цитата: "Как у девочки моей
..."
Страницы: [ 1 ] [ ]
Как у девочки моей
глазки кареньки,
глазки кареньки,
ножки гладеньки.
Как у моей девочки
юбочка сбоку на пуговичке,
рубашка фланелька в клеточку,
под ней ничего.
Хвостик-волосы в резинку,
ушко розовое,
шейка теплая
с завитушками.
Мур-мяу потягушечки.
Смотрит хитро девочка,
привстает на цыпочки.
Дверь запер?
Губки пухлые - сухие,
но меж ними язычок.
Влажно раскрываются,
как цветок.
Обнимашки плечики,
худенькие косточки,
поясничка с ямочкой
и ниже, ниже.
Пуговички расстегну,
маленькие расстегну,
сверху донизу расстегну.
Вот и нет юбчонки
на моей девчонке.
У моей у девочки
носочки белые,
ножки теплые, гладкие.
И ло-о-о-но.
Ляжемте-ка, барышня, чего даром стоять
Как у моей девочки
беленькие трусики,
тоненькие бретельки,
посредине бантик.
Трусики душистые,
свежие да чистые,
шелковые, самые простые.
Я за бретельки возьму
да под попой потяну -
а вот она девочка-то и голенькая!
Рада, рада детвора,
обнималась-целовалась до утра.
Как у девочки моей
грудки кругленьки,
грудки кругленьки,
соски востреньки.
Как у моей девочки
чуть волосики
да на холмике,
как у моей девочки
сладка ягодка
по-над норочкой.
Как у девочки цветок:
сверху лобик - тут лобок,
сверху ротик - тут роток,
ненакинутый платок.
Поцелуемся, дружок.
И да, у меня тоже кое-что есть, смотри-ка.
Знает девочка как взять,
да как теребить-сжимать,
как теплом дышать -
чтобы выросло.
Чашечкой ладошка,
на стволе другая,
а юркий-то язычок -
где самая жизнь бьется.
А потом:
одна лапка вверх-вниз (и быстрее, быстрее) ,
другая в межножье (и дальше, и туда) ,
жизнь мою глубже, до горла -
и мычит, довольная,
смотрит.
Глазки разблестелись,
грудки растемнелись.
Вот какая девочка -
вся готовенькая.
А вот я этой девчоночке сейчас фиртиль-то и вставлю.
Оттяну свое торчало
(шлеп, об живот чтоб зазвучало) ,
души своей головку медленно-медленно обтяну,
самый кончик в девочку мою обмакну -
(на-ка, лизни, осторожненько) -
и входить
начну.
А-а-ах как там у тебя горячо.
Медленно, медленно - по самые простагландины.
Вскинулись ножки,
обняли привычно.
Выше, выше ножки,
беленькие выше,
легенькие выше.
Вот так.
Вот так.
Стану девочку ебать,
стану сладкую ебать,
приговаривать:
ебись девочка,
ебись ласковая.
Вот так.
Вот так.
Поебатеньки.
Сладко девочке моей,
а еще вот так вот ей -
пальчиком по ягодке,
да попу крепко-крепко.
Плачет, дышит и смеется,
крепко шею обнимает,
глазки карие сжимает,
ресницами щекотит,
трется.
Стану девочку ебать,
станет девочка стонать,
станет подо мной елозить,
охать, выгибаться,
потной теребить ладошкой ягодицы, ходящие ходуном,
обмякать, плавиться, казаться сном.
И ебаться.
Ебаться.
(А юбочку ей будто б опять задираю - так представляется,
хотя вот же она на полу валяется.
Но так оно слаще, фантазия резонансит дрожь.
Вот уже покорное тело - но будто снова и снова его подглядываешь, заголяешь, берешь.)
Станет гладить, целовать,
мокро в шею мне дышать,
в ухо язычком совать.
Вот оно, вот, вот -
дернулась, стиснула, выдохнула.
Ножки выше,
в писю глубже,
ай, ай, нет, погоди, дай отдышаться.
Ты уже, а я еще потерплю.
Дай погладить-поглядеть,
дай медленно, медленно
на сияющий на ствол
(всему-то телу светло)
понадёвывать,
понасаживать,
всю, всю.
Дай накувыркаться,
дай нацеловаться.
В волосах еще зарыться,
в ножки в беленьких-то носочках уткнуться, вздохнуть -
до утра бы так любиться,
любоваться:
Страницы: [ 1 ] [ ]
Читать также в данной категории:» (рейтинг: 89%)
» (рейтинг: 0%)
» (рейтинг: 89%)
» (рейтинг: 88%)
» (рейтинг: 65%)
» (рейтинг: 89%)
» (рейтинг: 88%)
» (рейтинг: 87%)
» (рейтинг: 89%)
» (рейтинг: 85%)
|
