 |
| |
| | Целую неделю моя пися и сосочки болели, когда я писала у меня катились слёзы. Но мне всё мои украшения нравились. Ко дню рождения у меня всё прошло, и Мама заставила меня голенькой встречать этот день, к нам пришли все друзья мамы и папы. Они с восхищением смотрели на все мои украшения, трогая и разглядывая, мне это очень нравилось, а лучший папин друг даже поцеловал меня в виднеющийся кончик бриллианта, что заставило меня покраснеть, мне было очень хорошо. Когда все гости разошлись родители стали раздеваться, теперь я, наконец, токи увидела большой папин член, он был просто прекрасен, а мама сказала что я должна лечь и широко раздвинуть ножки чтоб она смазала мое колечко, иначе в первый раз будет больно, я радостью подчинялась, когда мама закончила, папа подошел и направил в мою попу свой напрягшийся желающий меня член, который был 5 сантиметров в диаметре и 30 в длину. Естественно моя попка не хотела его впускать, мне было больно, но под папиным напором член потихоньку стал проникать в меня, головка сорвала мою девственность и папа притих у меня котились слезы от боли но постепенно она стала сменяться возбуждением и теплотой, жгучей страстью в моем заднем проходе папа резко вставил мне до конца так что его мохнатые яйца с силой ударились о мои ягодицы я стала стонать толи от боли толи от того, что мне было прекрасно. Через несколько движений я почувствовала что, вменяя, наполняет что-то густое и теплое внизу живота стало тепло, и я с криком выплеснула из свого члена белую и густую сперму, папа достал член и подошел к моему рту чувствуя как из моего разработанного ануса течет его семя я еще раз кончила, Я представляю картину, которую видела мамуля! Сперма толчками вытекала из ануса и моего члена и приятно стекала по ногам. Вдруг я почувствовала, как она приникла к моей дырочке и, прижавшись губами, стала языком слизывать сперму! Папа вставил свой член мне в ротик, и я с удовольствием стала высасывать из него слегка солоноватую сперму, член стал с ново набухать во рту и папа засунул мне его в горло, так что я четь не задохнулась это продолжалось несколько минут мне в горло ударила новая струя его прекрасной семени, я с большим упоением глотала ее, но её было на столько много что она вытекала изо рта папа достал член, и мы с мамой слились в жарком поцелуи. Я теперь спала с мамой и папой. | | |
| |
|
| |
| | Маша сняла с себя кофту и осталась в лифчике. Она наклонила голову и стала расстёгивать лифчик. Он даже щелкнул. Наверняка это был щелчок замка. Положив лифчик к кофте, на те самые плакаты, они вновь поехали. Тогда они переложили одежду на свободные полки и поменялись местами. Теперь зависть всей школы с голыми грудями была мне видна. Это что то. Это первые груди которые я увидел в живую. Они не очень большие, но набухшие и стоят торчком. Помню как Костя потянулся к ним, но Маша его остановила: "трогать нельзя" она улыбнулась, - "просто смотри". Сама она тупила взгляд в пол. Пыталась избегать его глаз. Потянувшись к молнии юбки в заде посмотрела на него, и сразу в пол. Ей было стыдно! Но зачем она тогда это делает? И все же юбка расстёгнута и упала вниз. Она перешагнула через нее и осталась в трусиках. | | |
| |
|
| |
| | - А ну брысь от парня мокрощелка. Я же на работу могу опоздать и по этому первая из вас с ним потрахаюсь. Да и сама пробу со своего зятя сниму... ... - засмеялась Зинаида Михайловна, поворачиваясь от стены к нам передом. Свою косу тётя Зина расплела, и сейчас стояла перед нами с распущенными по плечам волосами, которые спадали ей на крупные груди. Лобок у женщины был покрыт светлыми с рыжинкой волосками. И она была прекрасна эта колхозница, рослая и красивая доярка. | | |
| |
|
| |
| | Я поднимаюсь на четвертый этаж к себе в бюро сварки. Начальник уже на месте и сухо здоровается со мной. Это означает, что сегодня я опоздал и вообще, в целом - голимый работник, не оправдываю надежд. Пошел ты на хуй, думаю. Сел за свое место, включил комп и поменял картинку на десктопе, делаю так через каждую неделю. Порылся в столе, взял для видимости работы какую-то бумажку и вышел из нашей комнаты - надо немного прогуляться. Встречаю двух знакомых девонек из БТЗ. БТЗ - это бюро труда и зарплаты. Ира и Лена. Давно уже познакомился, да только не знаю, что с ними дальше делать. Иру или Лену? Одинакового роста, подруги. Лена посимпатичнее Иры, но Ира мне больше улыбается. У Лены лучше фигура, но Ира с большим вкусом одета. А это у нас большая редкость. Бывает, жутко смотреть - молодые еще совсем девчонки, недавно только позаканчивали учебу, а уже натягивают на себя какие-то бабушкины платья, загробные жакеты с огромными пуговицами и тяжеленные пальто, чтобы ходить потом подобно боярыням. Рыдай, "Птюч". Мои штаны кроя "милитари" с карманами на бедрах, похоже, воспринимаются большинством теток, как рабочие, и полученные у кладовщицы. Предел "молодежности" в одежде здешних работающих - это джинсовые рубахи, желательно, заправленные в штаны, можно даже в классические брюки со стрелками. Ире и Лене я, пожалуй, нравлюсь за высокий рост и отсутствие прыщей. Еще на мне надет золотой перстень с позолоченными же часами - а это символы некоторой зажиточности. | | |
| |
|
Рассказ №17463
Название:
Автор:
Категории: ,
Dата опубликования: Вторник, 21/03/2023
Прочитано раз: 60002 (за неделю: 7)
Рейтинг: 35% (за неделю: 0%)
Цитата: "Внезапно приглушенный голос мамы зазвучал чисто, она успела протянуть звонкое "А-а-а!" , но тут же ее стон заглушился знакомым уже чавканьем. Кто-то зарычал, шлепки по телу прекратились, но через несколько минут кровать снова застучала, сопровождаемая ритмичным хлюпаньем. Мама опять закашлялась, заплакала, но звук пощечины прервал плач, превратив его в тихое скуление...."
Страницы: [ 1 ]
- Па-ап: - тоскливо протянула Оля.
- Чего, доча?
- Что-то мне нехорошо: Жарко, душно: Может, ты один на пляж сходишь, а я вернусь, полежу?
- Тебя может проводить? - заволновался отец.
- Да не, все нормально, устала, наверное, просто, - отмахнулась девочка.
- Ну, тогда иди, конечно. Заодно за мамой приглядишь. А я схожу - окунусь.
Оля развернулась и побрела по пыльной дорожке назад, к домику, в котором они отдыхали этим летом. Конечно, домиком это сооружение назвать было сложно - скорее что-то среднее между сараем и бараком, с уличным туалетом, летним душем и общей столовой. Такие строят местные жители, как раз для расселения многочисленных отдыхающих, которым не по карману санатории.
Пройдя вдоль длинного высокого забора Оля отворила скрипучую калитку и вошла во дворик. За длинным столом, угнездившимся под навесом, сидела мама и трое мужиков из соседней комнатушки. Они пили вино и играли в карты. Странно, подумалось Оле, - у мамы с утра болела голова, отчего они и отправились на пляж вдвоем с отцом. Впрочем, может ей уже полегчало?
- Привет, мам, - вяло махнула она рукой, - Я чего-то подустала - пойду, прилягу.
- Ага, - кивнула мама, не поворачиваясь, и тут же заливисто захохотала какой-то очередной шутке.
Оля прошла в комнату и прилегла на скрипучую кровать, стоявшую у стены. Она прикрыла глаза, накрылась легким одеялом и протяжно зевнула. Похоже, в самом деле просто устала. Девочка уже начала задремывать, когда какой-то шорох за стеной заставил ее насторожиться.
- Давай-давай, не тяни, - пробормотал мужской голос. - Проиграла - надо расплачиваться.
- Тихо! - одернул его другой голос, отчего-то похожий на мамин. - У меня дочка за стенкой, не надо, чтобы она слышала. Сейчас все сделаю.
Вжикнула молния и мужик издал протяжный довольный выдох. За стеной скрипнула кровать - видимо кто-то на нее сел - и раздались какие-то непонятные шуршащие звуки. Оля насторожилась.
- Да-а: Давай-давай, крепче сожми! - пропыхтел мужик и было в его голосе что-то такое, от чего по телу девочки пробежали мурашки.
- Блин, отпусти голову! - полушепотом вскрикнула мама. - Мы так не договаривались!
- Заткнись и рот открой! - прошипел мужик.
- Нет! Я обещала только: - звук пощечины прервал ее слова.
Мама всхлипнула и тут же кашлянула, точно подавившись чем-то. Шуршание сменилось какими-то чмокающими звуками, в такт которым тут же принялась поскрипывать кровать.
Оля почувствовала, как внизу живота набухает что-то большое, горячее, непонятное. Словно кто-то разжигает там костер, и тугие языки пламени того и гляди вырвутся наружу.
Чмоканье участилось, мужик натужно захрипел и несколько раз резко фыркнул, отчего кровать сотряслась и легонько ударилась об стенку. Через пару секунд Оля услышала жалобный мамин всхлип и судорожный кашель.
- Глотай, дура, тогда и не подавишься, - беззлобно посоветовал мужик. - Ну, кто, следующий?
Сразу же стукнула дверь.
- Как следующий? - испуганно вскинулась мама. - Мы только на одного договаривались!
- Ай, не пизди, - раздался в ответ новый голос.
Тяжелые шаги простучали по полу и замерли возле самой стены. Кровать скрипнула, а потом натужно застонала, словно принимала на себя груз значительно больше обычного.
Оля почувствовала в трусиках влагу. Неужто описалась? В страхе девочка сунула руку между ног, случайно задела там какую-то горошину, и ее словно пронзило разрядом тока.
- Руки убери, - прохрипело за стеной. - А то щас порву, и сама будешь своему дураку объяснять, что случилось.
Раздался шорох снимаемой: даже не снимаемой, а сдвигаемой одежды. Резкий скрип, удар о стену:
- А-а, сучка: Потекла уже:
И кровать заскрипела, застучала по полу, сопровождаемая пыхтением мужика и приглушенными женскими всхлипами.
Звуки доносились до девочки как через туман. Она гладила и наглаживала свою горошину и прямо-таки чувствовала, как языки пылающего внутри пламени прорываются сквозь нее. Второй рукой она забралась под футболку и начала ласкать грудь. Пока еще небольшая, она была очень крепкой и упругой и представляла предмет зависти многих девчонок в школе. И глядя на то, какой богатство носила ее мама, можно было предположить, что зависть в дальнейшем только усугубится.
Мужик за стенкой уже рычал, неистово раскачивая кровать, удары о стену слились в барабанный бой, мама уже подвывала, в ее стоне проскакивало:
- А-а-а... м-м-м: да-а-а-а-а:
Стук превратился автоматную очередь, мужик зарычал, и тут же все стихло, сменившись протяжным маминым стоном.
- Ну, че, Петруха, давай теперь ты, - гоготнул кто-то.
Мама слабо пробормотала что-то несогласное, но легкий шлепок прервал ее слова.
- Да вы ее всю обкончали уже, - недовольно сказал Петруха. - Чет мне впадлу - может она хоть подмоется?
- А вон еще одна дырочка нераспробована, - ехидно заметил первый голос. - Под хвостик ей загляни.
- Нет! - пронзительно вскрикнула женщина, но тут же замолчала и только сдавленное мычание доносилось из-за стены. Заскрипела кровать так, как будто кто-то на ней переворачивался, что-то стукнулось о стенку и мычание сменилось приглушенными мольбами, которые шли словно бы через подушку.
Олю трясло. Ее пальчики гуляли по письке, исследуя ее, словно невиданное сокровище. Вторая рука сползла с груди и теперь все десять пальцев гладили, теребили, раздвигали, касались и нажимали. Половые губы набухли, раскрылись, предоставив ей доступ во все, даже самые потаенные места.
За стеной опять послышалось пыхтение.
- Держи ее: Ногу, ногу прижми: Давай, чего мнешься: Смочить бы надо:
Раздался звук плевка, потом что-то опять навалилось на кровать, вминая старые пружины и длинный, приглушенный крик вырвался откуда-то, словно из-под одеяла. Скрип кровати: стук в стену: опять скрип: снова стук: чаще: чаще: чаще:
С каждым ударом мама издавала короткий вскрик, наполненный неподдельной болью. Резкие шлепки голого тела гремели, словно взрывы темной ночью. Довольное гоготание мужских голосов ушло на второй план.
Внезапно приглушенный голос мамы зазвучал чисто, она успела протянуть звонкое "А-а-а!" , но тут же ее стон заглушился знакомым уже чавканьем. Кто-то зарычал, шлепки по телу прекратились, но через несколько минут кровать снова застучала, сопровождаемая ритмичным хлюпаньем. Мама опять закашлялась, заплакала, но звук пощечины прервал плач, превратив его в тихое скуление.
Олю трясло. Она дрожала в непрерывной судороге, не зная, как найти выход, как выпустить наружу тот огонь, что сжигал ее тело.
Опять чавканье. Шлепки по телу. Скрип не умолкал ни на минуту, удары о стену то ускорялись, то замедлялись, то прекращались вовсе. Голоса приказывали лизать, сосать, глотать. Иногда мама вскрикивала от боли, потом стонала, начинала плакать. Наконец, последняя серия шлепков завершилась утробным рыком и за стеной воцарилась тишина, прерываемая лишь жалобным маминым плачем.
- Ну все, иди, - наконец сказал один из мужиков. - Подмывайся, там, одевайся, а то скоро уже твой придет. Сама понимаешь - лучше молчать. У тебя ведь еще дочка есть:
В ответ на эту фразу мама разразилась прямо-таки рыданиями. Раздался шум борьбы и рыдания начали удаляться. Хлопнула дверь и шум переместился на улицу.
Полилась вода летнего душа. Она лилась долго, щедро, не оставляя надежды тем, кто собирался отмыться от соли, вернувшись с моря. Наконец и это стихло.
Легкие шаги приблизились к двери, чистая, аккуратно одетая мама вошла в комнату и сразу направилась к Оле.
- Что с тобой, доча? Ты вся горишь? Уж не заболела ли?
Мама наклонилась к девочке, прикоснулась губами ко лбу, проверяя температуру. Изо рта мамы пахнуло чем-то соленым, пряным, возбуждающим:
Оля сжалась, распрямилась и тоненько завыла. Она испытала первый в жизни оргазм.
Страницы: [ 1 ]
Читать также в данной категории:» (рейтинг: 82%)
» (рейтинг: 72%)
» (рейтинг: 78%)
» (рейтинг: 65%)
» (рейтинг: 29%)
» (рейтинг: 57%)
» (рейтинг: 88%)
» (рейтинг: 84%)
» (рейтинг: 73%)
» (рейтинг: 81%)
|
