|
|
| | Когда мужу выпало поехать служить в Индию, мы стpашно обpадовались. Всем известно, чти после нескольких лет пpоведенных там, офицеpы возвpащаются назад богачами. Дешевые товаpы, золото, ювелиpные изделия. Да и вообще - все-таки Индия. Теплое моpе, много фpуктов...
| | |
|
|
|
| | Кончил Иван почти мгновенно, залив толстые ноги Анны густым семенем. Но, как бы ни было, уборщице понравилось. Ей вообще нравился этот парень и, проникшись к нему состраданием, как было сказано ранее, пустила его в свое жилище. С тех пор Иван так и жил в тараканнике уборщицы. Ему было абсолютно плевать, что есть и как одеваться. Перекусив холодными макаронами, некогда франтоватый юноша, одевал драный бушлат и засаленные брюки и плелся в свой овощной, либо в винный. Эти два маршрута были единственными в его нынешней жизни. Да, и внешне Ивана трудно было узнать. За год он изменился практически до неузнаваемости. Красивый и ухоженный молодой человек полностью перестал следить за собой. | | |
|
|
|
| | Antony встал на колени и погрузил в свой горячий рот мой стоящий как у коня член. Его мокрый палец в это время энергично работал в моей попке. Через пару минут повернув меня к себе задом он нашёл своим острым языком мою дырочку и проник в неё. Джордж в это время с причмокиваньем сосал его толстую сардельку в 20 см. длиной. Затем позиция поменялась. Решив, что моя попка уже готова, Antony поставил меня перед собой раком и не теряя времени вдул мне по самые яица. Джордж в это время встав надо мной влупил моему новому ёбарю в широко открытый рот свою 23 сантиметровую биту. Моё очко легко адаптировалось под не слишком толстый хуй и он размашисто заскользил в нём. В это время мой дядя не теряя времени пристроился позади и легонько пригнув Antony за шею, обильно смочил слюной попку и не торопясь засадил ему своего монстра. Судя по всему для Antony этот размер не был чем то особенным. Он только слабо застонал и лишь сильнее сжал мои бёдра своими руками. Это было настоящее шоу представление! Джордж размашисто насаживал Antony на свой агрегат а следом и я получив мощный шлепок бёдер по своей заднице, чувствовал себя проткнутым буквально на насквозь... Это было так классно, что мы даже не заметили двух голых парней вошедших в душ помыться, которые увидев этот охуительный спектакль не долго думая принялись дрочить. Я поманил более молодого из них, что бы отсосать его 18 см. красавца, но они подошли оба и мне ничего не оставалось делать, как сосать по очереди их прекрасные дубовые члены. При это я по прежнему был плотно насажен на здоровый хуй Antony, которого наёбывал как конь мой родственник. Всё это окончилось буквально океаном спермы!!! Мой рот, жопа, были просто переполнены ею. Я весь с головы до ног был обтрухан как последняя блядь. Какой вечер!!! В душе я надеялся на продолжение.... | | |
|
|
|
| | Через некоторое время он снова оседлал мою жёнушку и всё началось по новой. Время от времени он похлопывал своими руками по её ягодицам, а Наталья вскрикивала со странным наслаждением в голосе. Он вдруг остановился и спросил её: "а как ты сама хочишь трахнуться" "Да ты не обращай внимания на меня, еби меня как тебе нравится!" - страстным голосом ответила она. Он довольно засмеялся, вынул член и подошёл к её голове, взял её за волосы, приподнял голову Натальи и направил её к своему члену. Губки Натальи тут же разомкнулись и его член исчез в её рту. Она сосала его член старательно обхватив инструмент азера губками и сама! без его принуждения заглатывала член по самые яица. Я в шоке смотрел как его немалый член исчезал в её глотке. И как только она не задыхается!? подумал я и тут меня охватило странное возбуждение. Я почуствовал что член мой напрягается, рука тянется в трусы и через минуту я уже дрочу свой хилый член, глядя на то как кавказец трахает мою жену. Мне теперь даже хотелось чтоб его член проник в неё как можно дальше, а каждый её страстный стон отдавался в моём мозгу странным сладостным сомоуничижением. "Кончи ей в рот! Кончи! Чтоб всё проглотила! Доставь ей удовольствие! Оттрахай мою жену, бери её как хочешь!" - мысленно просил я его, мня свой хуёк. И он словно бы повинуясь моим призывам вновь и вновь овладевал Натальей. Не успела она отсосать обильно хлынувшую ей на лицо и в рот сперму, а он уже вскоре начал трахать её в задницу. Задница у неё не шибко широкая, даже мой член с трудом туда пролезал, а его то инструмент мог просто порвать её, но разошедшаяся не нашутку Наталья героически терпела активное проникновение члена хачика вглубь анального отверстия. | | |
|
|
Рассказ №17037
Название:
Автор:
Категории: ,
Dата опубликования: Пятница, 08/05/2015
Прочитано раз: 31918 (за неделю: 47)
Рейтинг: 68% (за неделю: 0%)
Цитата: "Она скинула с себя все платья и осталась в одной батистовой рубашке. Но вот и батист сполз с ее плеч и грудою упал у ног, обнажив роскошное тело. Налюбовавшись вдоволь своими чудесными формами, игуменья придвинула кресло и опустилась в него, слегка расставив ноги. Брызнув духами, она расчесала шелковистые волосы около губок и, откинувшись на спинку кресла, замерла, томясь ожиданием сладострастных минут...."
Страницы: [ 1 ] [ ]
Пожилая монахиня, нервически дрожа, обнимает в тени молодую хорошенькую инокиню и, запустив к ней под мантию свои костлявые руки, мнет ей с трепетом груди, потом, двигаясь дальше по животу, щекочет пальцами еще девственные губы, окруженные вьющимися волосами первой молодости. Она дрожит, и сладострастная слюна течет между губами. Молоденькая монахиня млеет, судорога схватывает ей ноги, глаза дико блестят... Пальцы старой монахини, проскользнув между губ, погружаются дальше и щекочут внутренние стенки влагалища. Инокиня прерывисто дышит, спазмы сжимают ей горло и наконец, откинув голову, она замирает...
В двери кельи щелкнул ключ. Вошла игуменья. Несмотря на мрачный костюм, она выглядела вполне красавицей: рослая, с высокой грудью, правильными чертами лица и чудными голубыми глазами. Без сомнения, в свете, в миру, она была причиной многих взглядов, вздохов и даже слез молодых и зрелых мужчин.
Но теперь все кончено. Войдя в келью тихой поступью, она перекрестилась, зажгла восковую свечу и стала разоблачаться. Оставшись в одной сорочке, она чуть приспустила ее. Пара розовых, упругих грудей, как бы освободившись от давления невидимой руки, выглянули в разрезе рубашки, дразня своими сосками.
Немного постояв, игуменья придвинула мягкое кресло к столу, поставила свечу и уселась, смотрясь в зеркало. Прищурив глаза, она распалила свое воображение, как бы со стороны любуясь собой. Ей это помогало упиваться опьяняющими минутами...
Тонкий пальчик коснулся розовых губок... и улыбка удовольствия пробежала по лицу сидящей. Поласкав себя минуты две, она взяла подушечку и, прикрепив к ней в совершенстве сделанный резиновый мужской член, стала дразнить им губки. Дыхание ее сделалось учащенным, конвульсивное подергивание промежности указывало на приближение наиболее сильного момента возбуждения. Монахиня быстро прижала к себе подушечку с членом и замерла...
Быстро двигалась подушечка - то придвигаясь плотнее к нежным губкам, то отдергиваясь от них. Монахиня прерывисто дышала и подскакивала на кресле. Лицо разгорелось, глаза подернулись влагой и полузакрылись... Еще момент - и голова ее откинулась назад, глаза совершенно закрылись, а тяжелая русая коса упала на пол...
... Поодаль, за храмом, в нише каменной ограды приютилась беседка. Лунный свет струйками падает сквозь листву и круглыми пятнами играет на широкой скамье. Две монахини сидят на скамье, плотно прижавшись друг к другу. Одной на вид лет восемнадцать, другой - за двадцать. Младшая - блондинка, рослая девушка, с высокой пышной грудью, с нежным цветом довольно приятного лица. Красивые линии талии, расширяясь у таза, образуют нежный перегиб. Другая, постарше - среднего роста, имеет немного бледноватое, с открытым лбом лицо. Блестящие, черные как смоль глаза выдают южную натуру, натуру страстную.
Она возбуждена близостью с подругой и лунным светом. Поднятый подол черного покрывала соблазнительно открывает ее полные, бело-розовые ляжки. Она держит на коленях блондинку. Светлые волосы блондинки, играя тенями, волной ложатся в промежности. Обняв правой рукой ее талию, черноглазая погружает палец в ее роскошную растительность.
Блондинка, слегка нагнувшись, улыбается и, в приятной истоме согнув руку, ласкает горячей ладонью ляжки подруги, при этом дрожит и радостно целует ее шею.
- Душечка, сильней, сильней! - шепчет она, быстро ерзая на коленях южанки. Та ускоряет движения руки, блондинка млеет... словно ток пробежал по ее телу. Вздохнув, она замирает в объятиях подруги...
... Вдруг по ограде, ярко блестевшей при лунном свете, промелькнула тень. Какая-то монахиня в покрывале проскользнула на боковую тропинку, едва приметную для глаза. Она быстро спустилась по отлогости и села в тени кустов.
Прошло минут десять. В ночной тишине послышался хруст веток. На тропинку легла тень. Кто-то шел со стороны оврага. Монахиня поднялась и стала прислушиваться. Шаги приближались.
- Семен Петрович, это вы? - тихо спросила она.
- Я, - послышался мягкий тенор.
- Идите сюда.
Из-за кустов выступил высокий мужчина и скрылся в тени развесистого дуба, очутившись, таким образом, рядом с инокиней.
- Что это вы так поздно? Мать Митрофания из себя выходит.
- Бес попутал, совсем забыл, что сегодня моя очередь.
- Ну уж и мать Митрофания! Черт сидит у нее между ног, так и не терпится! - продолжала инокиня. - Нате, надевайте!
Мужчина надел монашескую мантию и закутался в нее.
- Идем! - сказала инокиня и взяла импровизированную монахиню за руку.
Они выбрались из-за кустов и пошли по тропинке. Инокиня пододвинулась к мужчине.
- Семен Петрович! - жалобно заговорила она. - Семен Петрович!
- Что такое?
Монахиня прижалась к нему:
- Уж будьте добры, ради бога... - и она просунула руку ему под мантию.
- Ну уж нет! - сказал он, отстраняя руку монахини. - И с одной игуменьей будет достаточно работы, а тут еще и тебя ублажать. Так вы, пожалуй, все сбежитесь ко мне. Нет, слуга покорный! Ищите другого...
- Ей-богу, не могу выдержать, Семен Петрович.
- Ну, возьми потычь пальцем. Аль не хочешь?
Они вошли в тень зеленого купола. Инокиня быстро подняла подол и, схватив в объятия Семена Петровича, терлась передом об его ляжку.
- Душечка, голубчик мой, соколик... Ну, сделай милость, - молила она задыхающимся голосом.
Семен Петрович задрожал. Монахиня быстро полезла ему под мантию...
- У, какой славненький! - залепетала она, держа в руке горячий член Семена Петровича. Прикоснувшись к нему передом, она вложила его себе между ног.
Семен Петрович немного присел. Монахиня быстро задвигала передом, охватив руками его спину.
- Еще, еще... сильней, голубчик! - Внезапно член выскочил. Семен Петрович торопливо запахнул мантию.
- Что же вы, Семен Петрович? Еще, хоть немножко, голубчик мой. Сзади уже заодно. Сделайте милость... - И монахиня, подняв рубашку, обернулась к нему задом. Две упитанные половинки бело засветились в темноте.
- Ну, где же там? - прошептал Семен Петрович.
- Здесь, здесь вот... - монахиня, просунув руку между ляжек, дрожа, сунула в себя член. - Ох, хорошо! Вот так. Ой, как хорошо! - млея при быстром ерзании Семена Петровича по ее задней части и наслаждаясь минутой сладострастия, шептала она.
- Ну, довольно! - сказал Семен Петрович, застегивая брюки и закрываясь в мантию. Монахиня же, опустив подол и обняв Семена Петровича, покрыла его лицо поцелуями.
- Ну, будет! - сказал тот. И они пошли дальше...
... Мать Митрофания только что отпила чай. Отправив свою поверенную в сад повстречать и провести в покои Семена Петровича, она, неслышно шагая по мягкому ковру, подошла к зеркалу и стала снимать монашеское одеяние. Это была рослая брюнетка с едва заметной проседью. Греческий нос, тонкие брови и бархатистые черные глаза сохранили всю прелесть, несмотря на лета.
Она скинула с себя все платья и осталась в одной батистовой рубашке. Но вот и батист сполз с ее плеч и грудою упал у ног, обнажив роскошное тело. Налюбовавшись вдоволь своими чудесными формами, игуменья придвинула кресло и опустилась в него, слегка расставив ноги. Брызнув духами, она расчесала шелковистые волосы около губок и, откинувшись на спинку кресла, замерла, томясь ожиданием сладострастных минут.
В дверях раздался стук. Игуменья вздрогнула. Стук повторился четыре раза и чей-то голос произнес:
- Во имя Отца и Сына и Святого духа...
- Аминь! - ответила она.
Портьера раздвинулась, и на пороге показалась фигура Семена Петровича, закутанного в черную мантию.
- А, Семен Петрович! - расслабленным голосом произнесла игуменья, не изменив своего положения. - Здравствуйте! Что так поздно?
Семен Петрович подошел и поцеловал полную грудь игуменьи.
- Здравствуй, мать Митрофания! Задержали. Насилу выбрался.
- А кто задержал? - лукаво спросила она. - Уж не барынька ли какая? И тонкая усмешка пробежала по ее губам.
- О, нет. Брат приехал из Москвы, - ответил Семен Петрович, скидывая верхнюю одежду и оставаясь в одной рубашке.
- Смотрите у меня! - погрозила ему пальчиком игуменья. - Брат ли задержал-то? Ну, да подойди уж сюда, мой хороший. Да что уж ты... сними рубашку-то.
Семен Петрович скинул рубашку и подошел к игуменье.
- Хороший мой, славный. Ну, ляг тут, я расчешу тебе головку...
Страницы: [ 1 ] [ ]
Читать также в данной категории:» (рейтинг: 83%)
» (рейтинг: 83%)
» (рейтинг: 47%)
» (рейтинг: 47%)
» (рейтинг: 47%)
» (рейтинг: 74%)
» (рейтинг: 0%)
» (рейтинг: 0%)
» (рейтинг: 43%)
» (рейтинг: 89%)
|