 |
| |
| | Бо-о-о-о-оже: ка-а-а-ак она пошла мне в рот, уже поняв, что спасенье от всего этого, от всей этой необузданной и дикой страсти, можно найти только лишь в ней же самой, в этой дикой именно такой страсти, когда почувствовала, что мой член продрал её, набухая, до чего-то такого, до чего её вот, как юную девчёнку, ещё, ну вот точно продирать было никак-никак нельзя, и делая, в награду за это, за мою смелость, моё, добытое у неё из под сердца, сладострастие просто уже, ну вот дьявольским таким, невы-носимым!!! Когда я с ума просто сошёл, что можно было прочувствовать так вот полно своей её вот, четырнадцатилетнюю девчёнку!!! Когда она стала неразрывной частью моего организма!!! Через её жадный горячий рот пошёл ей в матку весь-весь-весь вот прямо - весь!!! | | |
| |
|
| |
| | Зачем он здесь, зачем? Колян осел на пол и вновь зарыдал, у него припадок на нервной почве, он в бешенстве. Рыдание от того, что он заплатил слишком большу сцену за то, что сейчас дышит и ходит по земле, отправив взамен свою семью на место себя, и дороги обратно у них нет, и не дадут им проездного, чтобы кататься туда и сюда. Колян убивается и бьёт по полу кулаками. Почему же всё так вышло? Почему именно с ним, а ни с кем другим? Он разбивает о свою голову валяющейся рядом бутылкой из под водки и получившейся розочкой вскрывает себе вены, в надежде лишь вновь обрести покой, вновь отправиться туда и встретить всех тех, кого потерял, он хотел быть рядом с ними, во всех их радостях, горести, печалях и невзгодах... Но ничего не вышло. Коляна опять спасли, опять вернули назад. В квартиру неожиданно вошли представители правохранительных органов, пожелавших продолжить своё дальнейшее расследование. Они заметили его в луже крови, умирающего и что-то бормочущего себе под нос, явно находящегося в бреду под действием предсмертного шока агонии. Они доложили куда надо, в соответствующие инстанции, затем торжественно вручили его бригаде скорой помощи. Колян выжил, не смотря на своё большое желание, обратное возможностям. Злой волшебник не хотел принимать его обратно, это было бы очень просто для него, не успевшего понять смысл того, что успел наобещать. Бог решил, видимо, что одного пребывания в царстве мёртвых мало для его окончательного исправления, пусть он мучается как все, пусть познаёт тайный смысл своего бытия. А за попытку суицида он ещё спросит с него, но потом, при следующей их встрече, которая состоится лет так через пятьдесят, а пока всего ему хорошего. | | |
| |
|
| |
| | "Раздвинь жопу, дрянь", прорычал он. Сотрясаясь от трахания я раздвинула упругую задницу и тут же почувствовала, как его палка начала ритмично втыкаться ещё глубже. "Проткнёёёшь! Аааа!", кончая от боли, прорычала я. "Заткнись, сука!". Оба вспотели. Я не знаю, как долго он меня ебал, сколько продолжалось это быстрое, сильное, плотное, ритмичное движение его члена во мне, удары яиц об мой лобок. Потом опять я почувствовала, как его член увеличился, разрывая мою киску, его яйца напряглись, он схватил меня за бёдра и стал сильными и редкими толчками насаживать меня на свою дубину, заливая всё спермой. Мы кричали с ним вместе в такт его толчкам. Удар, ещё удар и ещё. Каждый раз он задерживался на несколько секунд, потом выходил и всаживал опять. "Да, давай, милый, давай же, давай!" задыхаясь вопила я вместе с его засаживаниями уже сквозь слёзы. И вот ещё раз он влетел в самую глубь моей киски, сильно прижал мою задницу к низу своего живота, громко крикнул и повалился на меня, осыпая мою шею поцелуями. Мои колени разъехались, и мы потные и довольные плюхнулись на кровать. Текли слёзы, я чувствовала, как пульсировали все вены, отдавая в виски и во влагалище, тело ныло, гудела голова, горела задница а на киске чувствовался холодок от вытекающей спермы и моих выделений. Брат трогал меня за грудь, за попу, тёр между ног, шептал, что я шлюшка и как я вообще могла так, ведь это нельзя. Я извивалась, тёрлась как кошка об него, отвечала, что теперь я его шлюшка и он может делать со мной всё что захочет в любое время и в любом месте, и что он теперь мой хозяин. Его член некоторое время оставался во мне, потом братик вышел из меня и лёг рядом, я гладила его член и яйца. Скоро его член снова встал, я взяла его в рот, и началось всё заново. | | |
| |
|
| |
| | Гладкая пися начала сильно течь. Он решил что анастезии достаточно, девочка конечно трогательная но обряд посвящения в женщины нельзя не совершить. Петр приспустил трусы из которых показался жесткий член. | | |
| |
|
Рассказ №4686
Название:
Автор:
Категории: ,
Dата опубликования: Суббота, 13/12/2003
Прочитано раз: 38838 (за неделю: 9)
Рейтинг: 74% (за неделю: 0%)
Цитата: "Бабка принесла ему ремень, Катька, опустив голову, подошла к отцу. Отец притащил ту скамью, и Катька начала снимать юбку. Потом , оставшись в трусиках, глянула на отца, но поддержки не нашла. Она спустила трусики, и по её щеке скатилась слеза...."
Страницы: [ 1 ]
Была у нас в класе девочка Катя. Про таких говорят "серая мышка".
Была у Кати подруга Маша.
Катя имела каричневые волосы до плеч, карие глаза, и тонкие губки. Ещё она была почти как доска. Я говорю почти, потому что абсолютных досок к девятому классу не бывает. И она, Катька, училась хорошо. Пять-четыре. Три она получала редко, а если получала, то бледнела так, как будто бы получила все двойки в четверти. никто не знал почему.
У Катьки был брат, его звали Вадим, ли Вадик. Он был высокий, красивый пацан, с длинными ресницами и шаловливым характером.
Мелкие пакости были в его репертуаре. От него балдели все девчонки начиная с пятого класса, заканчивая одинадцатым. Но он не с кем пока не встречался. Сестру он обожал...Это было видно. Трепал её по голове, улыбался, на переменах был всегда с ней.
Если она плакала- что-то говорил на ушко, и она переставала. Она его тоже любила. Кидалась ему на шею...Он, в свою очеред носил за ней портфель.
И вот, во вторник, она получила три. Она с братцом отправились домой. А я и моя подруга Маша решили подглядеть за ними, так как они жили на первом этаже, в однокомнатной квартире. И вот что мы увидили. Вадик положил вещи и ушёл, он занимался английским языком и ходил на курсы. А жили они втроём, они и отец. Мать у них пила, и спилась сразу после рождения Катьки.Ещё с ними жила бабушка, та ещё штучка, как оказалось позже! Ну вот, и Катька что-то говорила бабке, а потом показала дневник, и уставилась в пол. Бабка встала и начала орать, а потом подошла и со всего маху дала Катьке по лицу. Катька молчала, она не плакала. Бабка дала ещё, и ещё. А потом по рукам, да сильно, потому что Катька зажмуривалась от боли при каждом ударе. Потом бабка начала визжать, и мы с Машкой разобрали только
"Вот погоди, тварь, отец придёт!" и после этого Катька заревела и бросилась бабке в ноги и мы разобрали только "бабулечка, умоляю, не говори отцу, ради Бога!" А бабка поддала ей по попе рукой и велела сесть на скамью. Через пять минут или около того пришёл отец. Бабка, как собачонка, подбежала к нему и начала докладывать про тройку. Катя сидела молча. Отец грозно посмотрел на неё и сказал:"Выдеру тебя, как сидрову козу! И буду драть до тех пор, пока рука устанет, и чтобы ни писку не было, тварь!"
Бабка принесла ему ремень, Катька, опустив голову, подошла к отцу. Отец притащил ту скамью, и Катька начала снимать юбку. Потом , оставшись в трусиках, глянула на отца, но поддержки не нашла. Она спустила трусики, и по её щеке скатилась слеза.
"Живей! Щас Вадим придёт!" - заорала бабка. Катя легла на лавку и немного задрала кофту вверх. Бабака злорадно улыбнувшись посмотрела на отца, и тот ей кивнул. Она взяла две верёвки, и крепко связала Катькины ножки и ручки, и кивнула опять отцу. Тот взял ремень из рук старой карги, и размахнувшись с дикой силой ударил Катю. Ее попка дёрнулась, а пальцы впились в самью. На попке образовалась красная полоска от офицерского ремня. Ремень ударил ещё, и попка опять дёрнулась. И опять, и опять, и снова...Попка покрылась красными полосками. Он бил и бил её, наверное минут десять. Потом решил передохнуть, а бабка- шакалиха, намочила тряпочку в солёной водичке и приложила к попке девушки, с причитаниями "терпеть, терпеть!" Катя начала извиваться, и видно кричать, потому как подошёл отец, и надавал ей посщёчин. Потом он продолжил её бить. Он бил её ещё минут двадцать, а потом, отвязав, велел одеваться и пойти умвться, чтобы брат не увидел её в таком виде. "Сегодня ты без ужина, прямо щас иди ложись спать. И попробуй не уснуть. Через пять минут я проверю и скажу отцу, если ты не будешь спать, мерзавка, и он с тебя опять шкуру спустит!"- злораствовала бабка. Отец велел ей идти, и посмотрел на Катьку. Она поцеловала отцу руку и сказала "Спасибо, папочка, за урок!" и ещё что-то, я не поняла. Потом она легла спать, а было наверное, часов пять или шесть.
Мы с Машкой шли домой молча. В школе назавтра Катька выглядела как обычно, и только немного жмурилась, когда садилась за парту. Мы с Машкой твёрдо решили каждый раз, когда она получит три или два следить за ней, потому что нас это ох как возбуждало.
Страницы: [ 1 ]
Читать также в данной категории:» (рейтинг: 81%)
» (рейтинг: 47%)
» (рейтинг: 41%)
» (рейтинг: 55%)
» (рейтинг: 0%)
» (рейтинг: 81%)
» (рейтинг: 0%)
» (рейтинг: 73%)
» (рейтинг: 38%)
» (рейтинг: 77%)
|
