|
|
| | Вошедший подходит ко мне сзади, тут же я слышу свист и чувствую удар кнутом по спине. Я вздрагиваю от боли, от чего три грузика начинают раскачиваться, причиняя мне нестерпимую боль, особенно соскам. Мощные удары следуют один за другим, от боли я начинаю кричать и биться на веревке. | | |
|
|
|
| | На следующий день мы вдвоем отправились на лекцию по философии. Речь на занятии шла как нарочно в основном о свободе любви и равенстве сексуальных меньшинств и людей традиционной ориентации. Это дало повод Юльке перед самым звонком поднять руку: "Елена Олеговна, можно задать вам несколько вопросов по теме?". "Да, конечно. Подойдите ко мне," - кивнула ничего не подозревающая девушка, а я, выходя из аудитории, только крепче сжал в руке маленькую удобную цифровую камеру. Между аудиторией и холлом был короткий темный коридорчик, в нем я и притаился. Из аудитории уже все вышли, и Юля осталась с Ленкой один на один. "Я вас слушаю, Сергиенко, только побыстрее пожалуйста," - посмотрела на часики Лена. "Елена Олеговна, я хотела спросить вас - а как вы лично относитесь к представителям сексуальных меньшинств?" - загадочным тоном начала Юля. При этом ее рука будто случайно коснулась обнаженного бедра наставницы. "Положительно, - улыбнулась Леночка, - они мне никогда ничего плохого не делали. А почему вас это интересует?". "А если бы кто-то из ваших студентов принадлежал к ним?" - вкрадчиво спросила Юля. При этом одна рука моей сестры проникла под блузку преподавательницы и начала откровенно ласкать ее грудь, а вторая уже давно хозяйничала под ее юбочкой. И, судя по тому, что Ленка не смогла сдержать стона, она достигла цели. Юля жгучим поцелуем впилась в сладкие губки девушки, не забыла поласкать язычком у нее за ушком, вызвав сладкую дрожь у своей новой любовницы. Потом начала спускаться все ниже, расстегивая мешавшую ей одежду. Одурманенная ласками Лена уже ничего не соображала, и только прижимала к себе голову Юли. "Подожди, моя сладенькая, - прошептала Юлька, отстраняясь от подруги, - дай я закрою двери". Проходя мимо меня разгоряченная сестренка победно ткнула меня кулачком в бок. Тут только я вспомнил, для чего у меня в руках камера. | | |
|
|
|
| | "Я согласен" - я сам расстегиваю его брюки и снимаю их, потом плавки, и, закрыв глаза, заглатываю его торчащий, не очень большой (как у меня) хуй почти целиком. Он кладет ладони мне на щеки, нежно и одновременно крепко берет меня за голову и начинает двигать во мне своим членом. Я начинаю думать, что может зря я это делаю, и как мне вообще предстоит проглотить его семя, но отступать некуда, и я просто сосредотачиваюсь на тех ощущениях, которые я испытываю. К моему счастью, Дмитрич меня недолго мучит, дает мне знак шумным выдохом, и я чувствую, как он изливается в меня. Глотаю. Вкусно. Ни один продукт питания по вкусу на похож на это. Мне начинает нравиться! Дмитрич стонет и приостанавливает свои движения, вынимая член из моего рта. Я не хочу его отпускать, хватаю снова ртом и старательно обсасываю. Но он уже готов. Мой учитель, мой любовник снова садится мне на руки, обнимает меня, я обнимаю его, и в такой позе мы медленно возвращаемся к действительности. | | |
|
|
|
| | Я вытащил член из ее задницы и присел на стул. Теплые ступни обхватили ствол.... Ножки двигались вдоль ствола..... пальчики поглаживали пунцовую головку..... иногда отрывались от члена, гладили все тело..... лицо... грудь.... | | |
|
|
Рассказ №1260 (страница 3)
Название:
Автор:
Категории:
Dата опубликования: Пятница, 01/12/2023
Прочитано раз: 47636 (за неделю: 34)
Рейтинг: 86% (за неделю: 0%)
Цитата: "Выпускной вечер начался у нас в школе так же, как, наверное, начинается во всех школах. Непонятное возбуждение, охватывающее не столько выпускников, сколько их родителей, бесполезная суета, но, самое главное (у меня, по крайней мере) - безумная радость от осознания того, что, наконец-то, заканчивается "вся эта бодяга". Со школой у меня мало было связано хороших воспоминаний и впечатлений. Большинство учителей меня недолюбливало (я им отвечал взаимностью), учился я средне, успевая лишь по некотор..."
Страницы: [ ] [ ] [ 3 ]
Таким образом, нас осталось всего человек пятнадцать. Никакие мольбы, никакие убеждения не помогли изменить намерения преподавателей, решивших прекратить столь прекрасно начинавшийся вечер. Результатом того, что я встал на колени перед военруком, отвечавшим за закрытие школы после завершения выпускного вечера на колени, было то, что он, сжалившись надо мной, пустил скупую мужскую слезу (видимо, я был первым в его долгой жизни, кто просил его о чем-то подобным образом) и разрешил нам потанцевать еще полчаса.
Догадываетесь, какую кассету я поставил? На первые же звуки медленной песни прибежала Машка. Я схватил ее с такой силой, что она поначалу даже испугалась.
- Ты чего? - спросила она, заглядывая мне в глаза.
Я рассказал "чего". Она многозначительно промолчала, подняв брови. Мы
протанцевали несколько песен, целуясь при этом еще жарче и страстнее, чем до этого. Украдкой посмотрев на часы и отметив, что осталось нам целоваться еще минут пять, я с огромным трудом оторвался от Машки и прошептал ей на ушко:
- Давай уйдем отсюда куда-нибудь.
Она молчала. Я испугано посмотрел ей в глаза и срывающимся голосом
произнес:
- Я тебя обидел? Извини, я, честное слово, не хотел.
- Да нет, - произнесла Машка, подумав, - ты-то меня не обидел. Это скорее я тебя сейчас обижу.
Я приготовился получить пощечину. Однако, произошло то, что было
намного ужаснее, чем какая-то несчастная пощечина, полученная от самой красивой девушки школы.
- Прости меня, - сказала она, - но я должна буду сейчас уехать. За мной приедет мой ухажер, и мы поедем в ресторан. Мы с ним договорились еще вчера об этом. Еще за мамой надо будет заехать ...
- Он точно приедет? - спросил я, еще до конца не поняв, что сегодняшний день можно смело отнести в разряд "обломных".
- Должен, вообще-то, - задумчиво протянула Машка. - Но, вот если он не приедет, я сбегаю маму проверю и вернусь ...
"К тебе" она сказать не успела - ее прервал грохот, заставивший всех
присутствовавших вздрогнуть. Наш дорогой шибко восприимчивый к алкоголю отличник не рассчитал крепости замка двери, на которую он опирался в течение последнего часа, замок сломался, и дверь открылась вовнутрь. Не меняя блаженного выражения лица, отличник ввалился в класс, издавая тот самый грохот, не давший Маше договорить. Вечер выпускников закончился.
Слабая надежда на то, что Машин ухажер забудет про свою возлюбленную, естественно, не оправдалась. Он подъехал к школе на какой-то темной иномарке, взял Машку за руку и повел к машине. В темноте мелькнула ее блузка, Машка в последний раз взглянула на меня. Дверь машины закрылась. Они уехали.
Ко мне подошел Димка и молча, наверное, хорошо понимая мое состояние,
похлопал меня по плечу. Подошедший вместе с ним Мишка подмигнул и сказал:
- Да ладно тебе.... Пойдем лучше накатим.
Была темная ночь с 21 на 22 июня 1993 года. Через два двора от нас
находилась еще одна школа, там дискотека только началась. Музыка была слышна даже возле нашей школы.
- Нет, ну почему, все, как нормальные белые люди, отмечают самый счастливый свой день в школе, а мы ... как ..., - я был зол не на шутку.
Музыка из соседней школы еще больше подливала масла в огонь.
Из школы вышли последние выпускники с родителями, и, как будто так и
надо, сели в машины и разъехались по домам. Димка с Мишкой сплюнули. Мы вышли на Кутузовский и в палатке, на последние деньги купили бутылку водки. Сесть решили в соседнем со школой дворе, где располагалась детская площадка. Справедливо решив, что в третьем часу ночи мы навряд ли помешаем проводить досуг невинным детям, мы сели под навесом на лавочку. Тут встал вопрос о закуске. Мы с Димкой уговорили Мишу сбегать домой (он жил в соседнем со школой доме) и принести что-нибудь "занюхать". Тут, как назло, стал накрапывать дождь. Мишка взял мою куртку, накрыл ею голову и побежал за закуской. Через десять минут он вернулся, принеся в клюве грамм двести сыра и краюху бородинского. Стаканов не было - пить пришло из горла по очереди. Водка на меня не действовала, впечатления от прошедшего вечера были намного сильнее даже некачественного алкоголя. Я ошарашено таращился в черноту ночи, вспоминая и заново переживая все, что случилось в последние два часа. Ребята догадывались о моем состоянии и, как могли, пытались успокоить меня. Все было бесполезно - я их даже не слышал. И вдруг, с того берега Москва-реки раздался грохот салюта. Небо над нами осветилось. Впервые за долгие годы в Москве с такой помпезностью отмечали выпускную ночь. Отмечали весело, задорно. Отмечали все, кроме нас. То есть, конечно, мы тоже отмечали, но по-своему, по-семейному, так сказать. Ребята, решив, что меня лучше не трогать, разговаривали о чем-то, что-то весело обсуждали.
Через полтора часа, когда бутылка была допита, сыр с хлебом доедены, мы встали со скамейки и пошли гулять по ближайшим дворам. По пути нам попадались ребята, которых не пустили в их школы на празднование. Как правило, они занимались тем же, чем и мы на скамейке в детском дворике, но с заметно большим успехом. Мои друганы о чем-то с ними говорили, а я ходил, как во сне, ничего не видя и не слыша, практически ничего не соображая, несмотря на то, что был абсолютно трезвый. Дурман в моей голове имел иное происхождение.
По прошествии нескольких лет, совершенно случайно я встретил Машку на остановке. Мы присели на ближайшую лавочку и стали вспоминать про школьные годы. Конечно, я не мог не напомнить ей про выпускной. Мы долго ходили "вокруг да около", наконец, я собрался с духом и спросил Машу, глядя ей в глаза:
- Слушай, зачем тогда все это было?
Несмотря, на некоторую кажущуюся абстрактность вопроса, Машка
поняла, что я имею в виду.
- Понимаешь, - задумчиво сказала она, как будто стараясь вспомнить все детали тогдашнего нашего короткого общения, - просто мне было очень хорошо, и мне захотелось, чтобы ты почувствовал то же самое, что и я.
Сначала мне показалось, что она просто издевается надо мной, но в ее
глазах так неприкрыто светилось "прости", что для меня стало ясно, что она не врет.
- Знаешь, - улыбнулся я, - а ведь тебе удалось.
Мы засмеялись.
Прошло уже шесть лет с того дня. Что я испытываю сейчас, вспоминая
свое прощание со школой? Да ничего плохого, что удивительно. Что я чувствую по отношению к Маше? Только чувство благодарности. Мне действительно было хорошо, по крайней мере, намного лучше, чем тем, кто в тот вечер праздновал выпускной вечер, в моей школе.
Да, и еще, дерево, под которым мы курили с Машкой, в ту ночь упало, не выдержав своего собственного веса. Внутри оно было совсем гнилое...
12/10/99
Страницы: [ ] [ ] [ 3 ]
Читать также:»
»
»
»
|